Красота подобна судороге
Arme пишет:
Руппи достаточно красиво взрослеет
Юноши, идущие к зрелости через потуги свершения максимальных поступков - всегда хороши.
Пусть он создаст Кальдмееру немало проблем, если его спасет - так или иначе, на его пути духа это осмысленное деяние.
Руппи вообще фигура, замыкающая треугольник: "Дик - Валентин - Руппи".
Почему треугольник: по данным. Все трое - юноши примерно одного возраста, с благородными устремлениями и схожими гештальтами личностного развития.
Сторона "Руппи/Дик": это зеркальное отражение. Условие формирования личности: оторванность от мира, ограниченность личной инициативы. Пусть у Дика психически больная харизматичная мать, которая стоит между ним и миром, а у Руперта - "волшебница Лотта", всячески обаятельная и очаровательная, общая основа одна: мать, как домашний тиран, создающий искусственную прослойку между детьми и окружающей средой. Преодолеть которую по ряду соображений достаточно трудно. "Матрицу" которой будешь потом нести на себе еще долго.
Выход за пределы прослойки: харизматичный, умный, опытный старший с достаточно нелегким характером и достаточно скандальной репутацией (а Кальдмеер, "сын оружейника", для аристократии Дриксен не менее скандален, чем кэналлиец Алва для аристократии Талига, только на другой манер), общение с которым в известном смысле пересоздает младшего.
Далее - точка расхождения: между Руппи и Кальдмеером не стоит толпа авторитетных клеветников, не стоит история семьи и семейная мифология. А границы статусов для молодых людей, нашедших себе харизматичных старших - штука весьма условная.
Сторона "Руппи/Валентин" основана во многом на общности гештальта: гештальта спасения. Валентин не спас старшего брата - не смог, не успел, не суть; Руппи не спас дядю; так или иначе, над каждым из них "повисает фантом" жертвы - старшего мужчины в роду, близкого человека, который погиб практически на твоих глазах и ты ничего не мог сделать. Валентин пытается спасти Алву при достаточно специфических обстоятельствах - Руппи при достаточно специфичеких же обстоятельствах пытается спасти Кальдмеера.
Валентину это не удается, точнее, удается ровно наполовину, Руппи - ...
В сущности гештальт Валентина - отойти в сторону от кумира, идущего прямой дорогой на свою Голгофу (по крайней мере, на тот момент есть все основания так думать и полагать). Отойти в сторону и не мешать. Он, может, и рад бы не делать этого - см. их разговор с Алвой в темном переулке, - но харизма Алвы отбрасывает его с этой "крестной дороги" ("Прощайте, полковник, прощайте, я сказал!"). Интересна была бы обратная сторона сценария в исполнении Руппи: чтобы у него получилось спасти Кальдмеера. Спасти, создать ему и другим подобным образом немалое количество проблем (ибо спасти Кальдмеера можно только освободив его и вывезя немедленно из страны, т.е. организовав бегство и таким образом сообщая ему статус изменника и беглеца; как известно, "бегут только виновные"). Спасение, вставшее на пути жертвоприношения, двигающего историю вперед.
Интересно было бы посмотреть, какие смысловые сдвиги и выверты может дать подобная ситуация.
Руппи достаточно красиво взрослеет
Юноши, идущие к зрелости через потуги свершения максимальных поступков - всегда хороши.Пусть он создаст Кальдмееру немало проблем, если его спасет - так или иначе, на его пути духа это осмысленное деяние.
Руппи вообще фигура, замыкающая треугольник: "Дик - Валентин - Руппи".
Почему треугольник: по данным. Все трое - юноши примерно одного возраста, с благородными устремлениями и схожими гештальтами личностного развития.
Сторона "Руппи/Дик": это зеркальное отражение. Условие формирования личности: оторванность от мира, ограниченность личной инициативы. Пусть у Дика психически больная харизматичная мать, которая стоит между ним и миром, а у Руперта - "волшебница Лотта", всячески обаятельная и очаровательная, общая основа одна: мать, как домашний тиран, создающий искусственную прослойку между детьми и окружающей средой. Преодолеть которую по ряду соображений достаточно трудно. "Матрицу" которой будешь потом нести на себе еще долго.
Выход за пределы прослойки: харизматичный, умный, опытный старший с достаточно нелегким характером и достаточно скандальной репутацией (а Кальдмеер, "сын оружейника", для аристократии Дриксен не менее скандален, чем кэналлиец Алва для аристократии Талига, только на другой манер), общение с которым в известном смысле пересоздает младшего.
Далее - точка расхождения: между Руппи и Кальдмеером не стоит толпа авторитетных клеветников, не стоит история семьи и семейная мифология. А границы статусов для молодых людей, нашедших себе харизматичных старших - штука весьма условная.
Сторона "Руппи/Валентин" основана во многом на общности гештальта: гештальта спасения. Валентин не спас старшего брата - не смог, не успел, не суть; Руппи не спас дядю; так или иначе, над каждым из них "повисает фантом" жертвы - старшего мужчины в роду, близкого человека, который погиб практически на твоих глазах и ты ничего не мог сделать. Валентин пытается спасти Алву при достаточно специфических обстоятельствах - Руппи при достаточно специфичеких же обстоятельствах пытается спасти Кальдмеера.
Валентину это не удается, точнее, удается ровно наполовину, Руппи - ...
В сущности гештальт Валентина - отойти в сторону от кумира, идущего прямой дорогой на свою Голгофу (по крайней мере, на тот момент есть все основания так думать и полагать). Отойти в сторону и не мешать. Он, может, и рад бы не делать этого - см. их разговор с Алвой в темном переулке, - но харизма Алвы отбрасывает его с этой "крестной дороги" ("Прощайте, полковник, прощайте, я сказал!"). Интересна была бы обратная сторона сценария в исполнении Руппи: чтобы у него получилось спасти Кальдмеера. Спасти, создать ему и другим подобным образом немалое количество проблем (ибо спасти Кальдмеера можно только освободив его и вывезя немедленно из страны, т.е. организовав бегство и таким образом сообщая ему статус изменника и беглеца; как известно, "бегут только виновные"). Спасение, вставшее на пути жертвоприношения, двигающего историю вперед.
Интересно было бы посмотреть, какие смысловые сдвиги и выверты может дать подобная ситуация.